Журнал BRIDGE vol. 73, интервью с Сакурай Ацуши
Перевод с японского мой. Тут можно почитать на английском, туда же и отсылайтесь, пожалуйста, если потащили на всякие вконтактики-бложики, спасибо.
И еще. Переводчик совершенно не приемлет систему Поливанова и считает её в корне неправильной, однако названия или имена в тексте транслировались по ней, дабы избежать конфузов.
Распространение и перепосты приветствуются, если что. :3
Итак, про омг тех драму и Ацуши, читающего японские двачи:
.
.

- Когда и где вы родились?
А: Я родился в сорок первом году эпохи Сёва седьмого марта в Фудзиоке, префектура Гумма.
- Ваше самое раннее воспоминание?
А: Меня об этом спрашивали не раз, но... Помню, как моя мать несла меня на спине и как её волосы кололись и как мне было от этого неприятно. Кажется, мне было года два.
- Это счастливое воспоминание?
А: Сейчас - безусловно. Я отчетливо помню покалывание, но сейчас это воспоминание важно для меня.
- Вы когда-нибудь рассказывали матери об этом?
А: Нет, не выдалось случая.
читать дальше- Расскажите о вашей семье.
А: Об этом тоже часто спрашивали, но повторюсь, она была мрачной. У нас висела круглая лампа, однако чувство этой "темноты" не покидало меня, особенно в детстве. Отец был пьющим и жестоким, особенно по отношению к матери. Так я и рос.
- Вы и Ваш брат росли, наблюдая такое...
А: Каждый раз я в ужасе ждал, чтобы всё поскорее закончилось. Потому что я был не в состоянии что-либо сделать или изменить. Я дрожал от страха и плакал. Мой брат был еще в дошкольном возрасте и постоянно просил прощения у отца, умоляя его "пожалуйста, не бей меня".
- Как всё было, когда отец не пил?
А: Ну, он был строителем, посему вечно ходил пыльным, и сам по себе он был грубоватым по долгу службы. Вообще-то, он довольно часто пропускал работу. Он был отцом, который пил и в дневное время.
- Вы хорошо ладили с братом?
А: Учитывая, что мы выросли в такой семье, думаю, наши отношения были глубже, чем отношения между братьями в других семьях. Ну, во всяком случае, ладили мы отлично вплоть до, кажется, средней школы.
- Каким Вы были ребенком?
А: Я всегда ходил по пятам за моим старшим братом. Так как сам ничего не умел, то надеялся, что меня возьмут в игру, потому что брат там. Я был очень закрытым и мне вечно говорили, что у меня такой вид, будто я понятия не имею, что творится вокруг.
- Кажется, последнее определение осталось неизменным *смеется*.
А: Не так ли? Капелька того меня все еще осталась во мне нынешнем.
- Вы ходили в детский сад или в ясли?
А: Ясли.
- И были ли вы послушным?
А: Извините, что повторяюсь *смеется*. Я понятия не имел, что происходит вокруг.
- *смеется*. Как было в младшей школе?
А: Всё так же. У нас, знаете ли, уже были табели успеваемости, но так как я ничем не отличался, но и сильно отставать нигде не отставал, то вёл заурядное существование. Я не очень ладил с другими людьми, поэтому постепенно отстранялся от них. Если учитель спрашивал что-то, то я молчал, даже если знал ответ. Так неприятно было.
- Значит, школа Вам не нравилась.
А: Угу. Неважно, что я делал, наслаждаться ею не получалось.
- Были ли у вас в то время что-то, что вас радовало?
А: Фигурка микроман(с английского - майкромэн, но не суть)(это игрушки такие, линия ミクロマン была. У меня к ней были нежнейшие чувства, и я играл с ней в одиночестве. Любил играть в одиночестве. Брат был энергичным, любящим свежий воздух ребенком, а вот я предпочитал сидеть взаперти и в куклы играть.
- Микроман тогда был, вроде, популярным.
А: И то верно. Даже когда у моего отвалилась рука и впоследствии потерялась, то я все равно не хотел другого и продолжал играть с этим, безруким.
- Хахахаха. Изменилось ли что-либо, когда Вы поступили в среднюю школу?
А: Окружение изменилось, пожалуй, а еще из других младших школ пришли новые ученики, с которыми я смог подружиться; о, я так же начал интересоваться противоположным полом. Мне нравилась эстрадная музыка еще с младшей школы. Когда я поступил в среднюю, мои сенпаи сколотили "плохую компанию", которая мне лично показалась очень крутой. Мы с друзьями пошли по той же кривой дорожке, а я просто плыл по течению. Разве не были THE COOLS или BLACK CATS лучшими?.. Друзья слушали рок-н-ролл и рокабилли, постепенно приучив и меня к этому.
- Вы помните первую купленную запись?
А: Как-то раз, еще в младшей школе, я увидел у друга дома стереосистему и захотел себе такую же. Когда я её получил, я купил любимый альбом Харады Синдзи, который и был моей первой купленной пластинкой.
- Но разве пластинки не были очень дорогими, когда вы еще в младшей школе учились?
А: На самом деле, в глубине души мой отец очень любил детей(своих). Это было первой вещью, которой я действительно заинтересовался, так что я его умолял, и впоследствии мне её купили.
- Это было первой вещью, которую вы действительно хотели?
А: Мне говорили, что я не был капризным и не требовал многого. Совсем. Существуют дети которые, видя игрушку, сразу начинают ныть, что хотят её, а я не был таким.
- Мне кажется, что на самом деле Вы много чего хотели, но пытались обуздать свои желания.
А: Наверное. Я чувствовал, что, скажи я, чего хочу, мне бы влетело. Мне говорили, что в детстве я даже не тянулся за сладостями, когда мы гостили у родственников.
- Почему?
А: Мне вот тоже интересно. Скорее всего, потому что я был не в состоянии обозначить свои хотения. И вел я себя не как ребенок.
- Наверное, в том, что Вы постоянно себя одергивали, был смысл.
А: Скорее всего.
- А Ваш брат?
А: Мой брат был сильным. Волевым он был, с обостренным чувством справедливости. Так что его равнодушие к делу производило иной эффект, нежели моё.
- Так вот, когда Вы сказали, что хотите тот альбом, а потом получили его, думаю, вы были счастливы?
А: Прямо очень. Когда я был в младшей школе, всегда слушал записи по ТВ или радио. Составлял свои собственные чарты. По воскресеньям часами в одиночестве слушал. Иногда сам удивлялся комичности ситуации: младшеклассник самовольно заперся дома в воскресенье, чтобы радио послушать, однако слушать не переставал.
- *смеется* Типа "Лучшие 50 песен RKB"?
А: Да, и это тоже.
- О, так оно же долго шло. Вроде, до вечера транслировалось?
А: Трансляция где-то три часа шла.
- А множество запросов читателей...
А: Даже не пытался в это вникнуть.
- Хахахаха.
А: Мне очень нравилась тогда эстрадная музыка, да и сейчас я эти мелодии люблю. Это было время, когда Харада Синдзи стал хорошо продаваться, также Сэна Масанори и Твист, Чар, а еще много артистов, которых я уже давно слушал, типа Кен Наоки. Наверное, такая музыка меня тогда привлекала именно потому, что тот период был для меня "темным".
- Про всё это я подумал(а) что-то типа "а, понимаю, Харада Синдзи!". Но, скажем так, та же песня ‘time travel’(タイム・トラベル, хоть и попса, меня всегда немного напрягала.
А: Я много слушал time travel. Как Вы заметили, это и правда было чем-то иным, однако всегда навевало чувство эскапизма.
- В общем, Вы говорили, что играли с микроманом, слушая Хараду Синдзи.
А: Да. Также Кен Наоку до пятого класса.
- Вернемся к главной теме, разве это не было захватывающим: вся эта "испорченность" типа рок-н-ролла и знакомство с чужой культурой?
А: А знаете, было. Я жил иллюзией, что таким образом смогу и себя чуточку изменить.
- Но люди, которых вы любили, не были все хорошими.
А: Именно.
- И вы, Сакурай-сан, изменились, знакомясь с этой культурой?
А: Я бы скорее сказал, что все же всегда пытался придерживаться других. Сначала брата, а потом своих испорченных друзей, которые вели себя, скорее, как начальники. Но всё же, несмотря на то, что я делал всё то же, что и они, я не смог стать по-настоящему плохим человеком.
- В старшей школе всё было так же?
А: Наверное, можно сказать, что старшая школа для меня была периодом, в течение которого было просто на всё плевать. Я подумывал о том, чтобы найти работу, но мне сказали, что сначала нужно доучиться. Несмотря на то, что она мне не очень подходила, я пошёл в школу, которая была ближе всего, и всё делал вполсилы. Я не учился, не работал, я просто там был.
- А внеклассные занятия...
А: О чем вы говорите!
- *смеется*. А в средней школе?
А: В средней школе это всё же было обязательством. На теннис тогда ходил.
- О! И шортики носили?
А: Носил шорты как старательный ребенок, которым и являлся. Ну как, старательным... просто любил в теннис играть, по-буржуйски так. Еще я футболку носил.
- И Вы чувствовали, что это вас вдохновляло?
А: Это меня не вдохновляло и, если честно, я вообще мало что помню.
- Вы тогда все еще были в той плохой компании?
А: В то время мы с другом еще со времен средней школы постоянно попадали в неприятности. Например, если решали вдруг не ходить в школу, то заваливались к нему домой. Случалось, что какой-то учитель из старшей школы мог прийти и начать орать у ворот, чтобы мы спускались.
- Хааа! *смеется*. Это же была школа для мальчиков?
А: Ну да.
- Почему Вы выбрали школу для мальчиков?
А: Потому что она была ближе всего.
- *смеется*. Кстати, когда у вас случилась первая любовь?
А: В последнем году младшей школы, курьезный случай с другом.
- Ясное дело, в мотеле (отсылка к интервью красные-шторы-и-Бу).
А: Нет, ну не прямо так.
- Хахахаха. И всё же, кто это был?
А: А разве не понятно, Кен Наоко же.
- Хахахаха.
А: Бедняжка Кен Наоко. Но она мне правда нравилась. А, еще, несмотря на то, что её музыка не была мрачной, мне нравились нежность песен Накадзимы Миюки. В общем, не сказать, что у меня был определенный тип. Во всяком случае, я сам начал становиться привлекательнее, однако не сказать, что пользовался бешеной популярностью.
- Хахахаха. Типа, много шоколадок на Валентинов День?
А: Типа того, да. В школе для девочек во втором и третьем годах были классы, где учились в среднем по сорок студенток, так что и мне перепадало.
- Круто! Такое чувство, что ваша самоуверенность подскочила до небес.
А: Пожалуйста, вырежьте это.
- О, нет-нет-нет, ни за что не вырежу *смеется*. Но разве это Вас не радовало? Несмотря на то, что вы не выпендривались...
А: Ну, в том, чтобы оценивать себя соответствующим образом, был определенный смысл... Несмотря на то, что я, правда, старался хорошо выглядеть, я также старался, чтобы казалось, будто я совсем не прикладываю усилий. Да, тот малый правда радовался.
- Ну радовались же *смеется*.
А: Тот малый! *смеется*
- Хахахаха. Вы с кем-то встречались в то время?
А: Ну да, когда в старшей школе был.
- На фестивали всякие вместе ходили?
А: Типа того. Но я был очень стеснительным, поэтому такое случалось нечасто. А также мой друг часто брал с собой свою девушку, когда мы куда-то выбирались. Так что, потакая другу, я так и не смог найти свой тип.
- Вам очень нравилось проводить с ним время, не так ли?
А: Это меня отвлекало. От мысли, что надо возвращаться домой, знаете ли. Друг отвлекал меня.
- Какую музыку Вы слушали в старшей школе?
А: Первые два года, несомненно, эстрадную музыку и немного рока. Потом я начал вслушиваться в западную музыку, учитывая, что по каналам типа MTV крутили так много роликов. Сначала я недоумевал, что это за чертовщина, но потом распробовал и даже вошёл во вкус. Джули (прозвище Харады Синдзи, вроде бы) ... а, и всё же мне всегда очень нравился Харада Синдзи, да даже сейчас. В общем, со временем и западная музыка мне полюбилась.
- Джули, которую(го?) вы смотрели по ТВ, постепенно вас очаровывала.
А: Нет, не так. Я всегда слушал музыку в своей комнате. Читал карточки со словами песен и проигрывал треки снова и снова. Родителем было спокойнее, когда я проводил время так, нежели шлялся по улицам и вытворял всякое. Я ненавидел находиться в том доме, но, как я уже сказал, к тому времени стало уже плевать, там я или нет. Но учитывая, что бегство выглядело бы жалко...
- Например, когда Вы были помладше, то не могли ничего сделать, Вы могли только дрожать и бояться, когда отец начинал буянить, но, когда Вы уже учились в старшей школе, Вы уже могли противостоять ему, так? Сказать ему, чтобы остановился.
А: Я всегда об этом думал, еще со средней школы. Ко времени, когда я уже поступил в старшую, я вырос и окреп, да и друзей "плохих" завёл, если что... Но, в конце концов, ничего в таком духе причинить отцу я не мог. Я боялся, что что-то в нём сломаю (я не знаю, что он имел в виду: физически или морально). Я боялся, что сломаю этого человека, хоть он и не был хрупким. Поэтому я был не в состоянии ничего сделать. Если родитель бьет своего ребенка, то это, скажем так, в общих чертах нормально. А вот если ребенок бьет родителя... это в корне неправильно. Мне было страшно.
- Понимаю. Вы просто не могли победить.
А: Мой отец был также очень силён физически, учитывая его грубую работу. Я, конечно, мог что-то сделать, когда он не мог устоять на ногах из-за количества выпитого... но не сделал. До последнего.
- Знакомство с Имаем и формирование группы случились тоже тогда? В старшей школе.
А: Это было, когда я учился в третьем, последнем классе, уже в конце года, история с группой. Перед этим я рассорился со своей пресловутой "плохой компанией" и отделился от неё. Мне было некуда пойти и нечего делать, поэтому, когда однажды друг предложил сходить к Имаю, я согласился. Там был совершенно новый для меня музыкальный мир. Врубали на всю катушку популярных YMO, звучало очень много техно музыки и новой волны, и всё это в совокупности меня просто шокировало.
- Вы там нашли новый мир и посчитали его интересным.
А: Совершенно верно. Впрочем, мне же надо было за кем-то увязаться, не всю же жизнь проводить в мечтах, не так ли. Когда все заговорили о том, что надо бы сколотить группу, я объявил, что буду барабанщиком. Когда я был еще в средней школе, как-то в музыкальном магазине я попробовал на поиграть на ударной установке, так что я подумал, что всё будет нормально.
- Начав играть, вы исполняли только каверы, так?
А: The Stalin. Мы играли быстро и абсурдно.
- Наверное, от эстрадной музыки это разительно отличалось.
А: Мне казалось, что всё пучком, потому что то, что мы играли, было панком. Хотя это, по сути, и музыкой-то не было, а просто взрывом мимолётной энергии или, скажем, мощи.
- Вот я вас слушаю сейчас, и у меня складывается впечатление что, пока Вы слонялись со своими испорченными друзьями, то были не в состоянии выражать все свои чувства и эмоции. И только начав играть на барабанах, вы смогли освободиться от скованности.
А: Нет, не сказать, я просто пытался за кого-то держаться в этом случае. Честно говоря, тогда я и представить себе не мог, что когда-то стану профессиональным музыкантом. Я планировал заниматься этим, пока не осточертеет. Остальные тоже говорили, что хотят найти работу или поступить в институт. Ну, Имай и тот чувак, что был тогда на вокале, заявили, что хотят поехать в Токио и добиться известности... А у меня тогда и в мыслях не было покинуть отчий дом и пойти куда-нибудь ещё.
- Значит, вы просто стучали по барабанам?
А: Да.
- Похоже на способ надолго убить время.
А: Стильный, понтовый способ убить время, который не предполагал последующих обязательств.
- А что вас заставило изменить своё мнение по этому поводу?
А: Я нашёл работу на автозаводе. Когда мне было восемнадцать, отец умер, и это всё в моей жизни изменило. Жить стало спокойнее. Это было неким толчком само по себе, а тут ещё мои восемнадцать, да и я убегал от реальности посредством выпивки... Иронично, не так ли.
- Но разве это не было еще до того, как Ваш отец скончался?
А: Было. Я нашёл работу, все свалили, и мне было нечего делать, поэтому я начал пить, прямо как отец. А потом отец умер. Я пил каждый день, пил до кондиции, когда я начинал уже свернословить, и меня рвало несколько раз подряд. Я не мог уехать в Токио и заниматься музыкой с остальными. Застрял в своём родном городе, погрязнув в скучной жизни и отчаиваясь всё больше каждый день. После года такого существования, мать настояла на том, чтобы я уехал. Мне это показалось жестоким с её стороны, но я повиновался.
- И после этого вас не покидала мысль, что ехать надо.
А: Как бы выразиться попонятнее, до этого мне довелось жить в спокойной, теплой обстановке(то есть уже после того, как отец умер), так что, если мне вдруг приспичило проветриться, я просто вставал и уходил. Но, всё же, я отлично осознавал, что происходит: я пил каждый день, вытворял ужасные вещи, рыдал... И так всё это ненавидел. Но уйти навсегда я не мог.
- Из-за доброты вашей матери?
А: О, нет-нет-нет, из-за того, что кишка была тонка. Любимое изречение моей матери было "а как же дети?", по этому принципу она и жила. Ей всегда говорили, что она только и делает, что печется о своих отпрысках. Только и всего. Поэтому всё, что я себе надумывал, я надумывал из-за того, что у меня не было своего стержня. И потому что я всё делал вполсилы и ничего не доводил до конца.
- Этого вы не смогли сделать, да и решиться на что-то другое - тоже.
А: Совершенно верно.
- А ваша мать это заметила. То, что вы хотите быть со своей группой.
А: Это, плюс ко всему она отчетливо видела то, что я шёл по стопам отца. Согласитесь, не очень приятно наблюдать, как ваш восемнадцатилетний сын напивается до чертиков.
- В общем, когда вы поехали в Токио, позиции в группе поменялись?
А: Еще нет. Я просто занимался музыкой с остальными и получал от этого удовольствие. Меня держали в тылу. Я только и делал, что бил по барабанам.
- Хахахаха. Так это было главной причиной и переходной точкой.
А: Наверное. Может, это было просто пылом двадцатилетнего юноши, но я чувствовал, что во мне огромное количество неизрасходованного топлива, чувствовал, что способен на гораздо большее. Я всегда наблюдал за вокалистом со своей позиции, и он мне казался слишком напряженным. А также там был сам я, ничего не достигший и ничего еще не умеющий, который хотел стать вокалистом. Примерно в то же время у Толла(в оригинале - Ани, но мне кажется, что в русском варианте это слово, непереведенное[старший брат], режет слух) была своя группа, в которой часто менялся вокалист. Я сказал ему, что сам хотел бы попробоваться.
- Эээ, вот именно так? Не в группе Имая?
А: Да, именно так. Я хотел быть вокалистом в группе Толла. Толл сказал мне, что раз я являюсь барабанщиком Buck-Tick, то мне не стоит отказываться от этой позиции.
- Хахахаха. Он вам отказал?
А: Ага *смеется*. Так случилось, что немногим позже мне позволили из Токио и сказали, что неплохо бы сменить вокалиста. Я всё еще в Фудзиоке тогда жил. Ну, я и сказал, что могу им быть, получив что-то типа "чтоааааа" как ответ. На другом конце также добавили, что "в таком случае, мы останемся без барабанщика". Но я всё же настоял, потому что, видите ли, "я хочу!". Были также другие кандидаты, например, какой-то любитель из нашего же города очень яро хотел вступить в группу. Я настаивал, хотел сам занять эту позицию. Потом меня спросили, что всё же делать с барабанщиком. По совпадению, дела у группы Толла шли негладко, и Юта тогда сказал, что Толл это место и займет.
- Хахахаха. Он был Вашим союзником. И Вы всё же стали петь в группе Толла!
А: Что-то типа того. Это было тогда, когда я переехал в Токио.
- Все удивились?
А: Удивились. Мне нравилось петь. Когда я еще играл на барабанах, любил подпевать во время припева. Мне очень нравилось, когда царила гармония. Сначала мы занимались только каверами, а потом начали писать наши собственные песни. У нас были мелодии, но гармонии не было. Так что я сказал "позвольте мне быть вокалистом". И мне позволили.
- Чем вам запомнились ваши первые выходы на сцену как вокалиста?
А: Ничем особенно... Я ужасно много пил перед выходом.
- Хахахаха!
А: Мне кажется, я там скорее всячески надрывал глотку, чем пел... А еще стеснялся очень.
- Как вы чувствовали себя, стоя перед публикой?
А: Я очень волновался, и это скорее сбивало с толку, чем приносило удовольствие. Всё, что я делал, так это орал и старался двигаться как можно больше. Когда что-то получалось хорошо, я пытался насладиться моментом, ну, я и сейчас такое делаю, а также ощущения того, что моё сердце вот-вот взорвётся, и напряжения внутри меня были просто ошеломляющими.
- Вы впервые могли выпустить весь пар.
А: Я впервые почувствовал, что действительно хочу делать то, что делаю.
- А что остальные думали по этому поводу? Сакурай Ацуши - вокалист.
А: Что я могу сказать? Уровень у меня тогда был еще так себе, так что они сказали: "Ну ничего, мордашка смазливая, прокатит" *смеется*.
- Как Вы тогда выглядели?
А: Мне повезло. Девушка, с которой я тогда встречался, была с золотыми руками, а еще её мама помогала...
- Её мама помогала Вам с одеждой?!
А: Она её для меня шила. Когда я только переехал, я стал жить у той девушки. Она была очень добра ко мне. Кажется, сшили они мне два костюма... А, и в таком только я был! Остальные выступали в купленном, а от-кутюр одевался только я.
- Хахахаха, какой чудесный вокалист!
А: Также я был единственным, облаченным в ламе. Я так блестел весь! Наверное, моя самоуверенность опять взлетает до уровня неба *смеется*.
- Нет-нет, только приподнимается. В общем, вы в то время начали менять свой внешний вид? До того не очень казалось, что вы хотели выпендриться.
А: Ну, в основном я оставался всё таким же. Я пробовал изменить своё поведение на сцене. Вне сцены я не менялся. Я не думал о том, что будет дальше, и, пока остальные об этом пеклись, я был счастлив с двумя-тремя выступлениями в месяц. А, также я вёл ужасный образ жизни.
- Подрабатывали?
А: Я был монахом на три дня(японская поговорка - микка бодзу, что означает делать всякие планы и нарушать их через три дня. Можно расценить как то, что Сакурай менял работу два раза в неделю).
[Как альтернатива: Я был весьма непостоянным работником, поэтому менял место работы раз в три дня.]
- Хахахаха.
А: Главное, чтобы не иметь дело со сферой услуг, а делать что-то быстрое. Что-то, где не нужно работать с людьми постоянно, типа подработки в ресторанчиках. Еще я был продавцом в женском обувном магазине на станции Синдзюку.
- Но это же работа с людьми.
А: Не настолько.
- Типа хрустальных туфелек!
А: Хахахаха. Вы о чём толкуете? *смеется*.
- Наверное, покупатели были довольны.
А: Я всегда старался работать с приветливым выражением лица, поэтому, думаю, я им нравился. Мне говорили: "Сакурай-кун, встань туда, пожалуйста"(наверное, когда работал с группой), а потом на работе дамы меня просили показать им то да это и спрашивали, хорошо ли обувь на них смотрится.
- Хахахаха.
А: Если подумать, то мне даже нравилось. Я там недели две проработал. Но обувь-то я продавал женскую, так что приходилось иметь дело с женщинами, и учитывая, что я совсем не умею с ними общаться... Мне говорили: "Не стоит делать таких комплиментов дамам в возрасте", а я думал "какой прекрасный мир". Когда не работал, финансово меня поддерживала мать, и, думая об этом, я осознаю, насколько плохо поступал. Она мне высылала бóльшую часть денег, которые получала от моего брата. Это было так жалко, и брат на меня злился. Ужасные были времена.
- Ваша мать приезжала на концерты?
А: О, нет, не приезжала. Ну, она была на концерте раз или два, когда мы выступали в Такасаки – музыкальном центре Гуммы. Она говорила, что рада за меня. А я был счастлив, что она рада.
- Когда вы начали думать, что вокал является вашим оружием?
А: Никогда так не думал. Мы дебютировали, а я всё еще не очень понимал, что происходит. Также у меня еще не выработался стиль, так что я не мог считать себя крутым.
- Вы поставили себе цель стать крутым вокалистом?
А: Мне тогда очень нравились Дэвид Боуи и Питер Мёрфи, я был очарован их голосами. Хотел и для себя голос пониже.
- Дэвид Боуи взял мир своим "Let's Dance", а вот что нравилось именно Вам?
А: Наверное, его тёмная аура оказало огромное влияние на меня, ибо «мрачное» я воспринимал как «крутое». Больше всего мне нравились "Low" и "Heroes".
- Потому что вы так любили эстраду?
А: Я всегда предпочитал красивые, мелодичные композиции. Поэтому, когда весь мир сходил с ума по "God Save the Queen" от Sex Pistols, я слушал "Hotel California" от Eagles.
- Понимаю. И как вы смотрели на себя как на вокалиста?
А: Эээ. Сначала был 'Sexual XXXX!'(87) после major-дебюта, с которым мы закончили еще до того, как я успел хоть что-то понять. Потом был 'Seventh Heaven'(88), который звучанием был похож на предыдущий альбом. Во время тура, записи, рекламной деятельности мне приходилось ограничивать себя, я не мог развернуться. Шанс это сделать появился вместе с 'Taboo'(89).
- Вы подобрали себе подходящее звучание, работая за границей, а потом вышел альбом Aku no Hana'(90), который сделал вам имя.
А: Мы были в постоянном поиске. Начиная с 'Taboo', мы наконец-то нашли то, что было "нашим" звучанием.
- Когда вы почувствовали, что добились чего-то, как лирик?
А: Начиная с 'Kurutta Taiyou'(91). До этого моя работа была очень поверхностной.
- В этом альбоме вы попытались выразить свои собственные чувства, не так ли? Вы рассказывали собственную историю под звуки красивой мелодии.
А: Именно так. Например, я назвал альбом 'Aku no Hana', начитавшись 'Aku no Hana'("Цветы Зла") Бодлера, потому что подумал, что это круто. То есть, будь это даже Гёте или Гессе, существует определенная структура, которую нужно соблюдать, так что в конце концов я заимствовал слова и выражения. Когда мы закончили с 'Aku no Hana' и начали работать над 'Kurutta Taiyou', я чувствовал, как мои же слова меня наполняют.
- Но во время недавнего трибьют-альбома множество людей спело Ваши старые песни, и, я считаю, вы также умели хорошо выражаться уже тогда. Тогдашние эмоции, тогдашние реалии и чувства - Вы их тоже отлично выразили.
А: Ну, учитывая, что тот, о ком идет речь, - я, я не могу не быть с собой строг. Когда я слушал эти песни, нет, я не мог.
- Не так ли *смеется*. Например, 'Machine', хоть и немного похожа, совершенно иначе звучит. На строчках "То, во что я верю, не Бог, а запах кипящей крови" или "То, во что я верю, не сон, а бегущий я" разгоряченный тон парней так отличался от Вашей обычной отчужденности~
А: Да, мне тоже так показалось. То же относится и к 'Misty Zone' от caligari, было ощущение, что парни просто сделали то, что им хотелось.
- Обычно, ключевые слова в вашей лирике это "сон"(наверное все знают, что слово 夢[юме] в японском языке весьма неоднозначно, а его значение граничит от банального сновидения до грёз, мечт и иллюзий. Я взяла за основу именно сновидение, но на всякий случай пусть тут будет обозначаться и "мечта"), "сходить с ума", "одиночество" и "вселенная", которые, конечно, все очень гармонично вписываются в текст. Но создаётся впечатление, что вы эксплуатируете значение слова "сон"(мечта), как только можете. Например, в песне 'Love Me' в строках "Неважно, какие сны я вижу, проснувшись, я одинок", и вот эта идея сладкого небытия и гнетущего одиночества, которое ждёт на другом берегу, весьма постоянна. А так же существует "сон"(мечта), который покрыл всё вечностью. Что Вы об этом думаете?
А: Я думаю, что я всё же придерживался изначального замысла, однако не скрою, что старался его развить во многих смыслах, потому что, на самом деле, человек, мечтающий убежать от реальности, никуда не делся. Изначально этот "сон"(мечта) значил стремление скрыться от действительности, и это, разумеется, не изменится, но это не всё. Идея заключается в том, чтобы забыть всё неприятное, что гложет тебя, и вспомнить только радостное, и, разумеется, когда закрываешь глаза, быть в состоянии видеть только милое сердцу. Даже если это всё ложь и иллюзии.
- Исходя из того, что Вы мне наговорили, кажется, что сновидения(мечтания) что-то не очень для Вас приятное... Пить для того, чтобы забыться, приравнивается к сновидению(мечтанию), а для того, чтобы прочувствовать что-то положительное, нужно использовать воображение.
А: Положительное? *смеется*. Что-то положительное наверняка там есть, а так же и то, что родилось после того, как я себя изматывал. Но, если себя изматывать, то в результате получаешь совсем не свои чувства. Если это называют эскапизмом, пусть будет эскапизмом.
- Не так ли. Вы также не любите враждебность и живете по принципу мира во всем мире. И, ясное дело, на сцене соперничества тоже не наблюдается.
А: Что еще вы обо мне знаете? *смеется*.
- Не так уж и много, не волнуйтесь *смеется*.
А: Я мирный человек. А еще я травку кушаю.
- *смеется*. Но у вас были злые выкрики во время ранней карьеры.
А: Наверное, я люблю обе крайности.
- Не сомневаюсь, что вас об этом раньше спрашивали, но в чём разница между Сакураем Ацуши из Buck-Tick и Сакураем Ацуши вне сцены?
А: Не знаю. Я знаю только одного себя. Поэтому, когда я еду в автобусе или жду на станции метро, я Сакурай Ацуши из Buck-Tick. Когда мы во время тура едем на Синкансене, я являюсь абсолютно тем же человеком. Границы не существует. Обо мне часто говорят "на и вне"(сцены), но себя я знаю только одного. Меняться я не умею.
- Но есть же определенные моменты на сцене когда Вы осознаете, что это не так?
А: Мне бы хотелось этого, правда. Когда что-то меняется - ничего не меняется. Когда появляется то, что стоит показать или когда я хочу, чтобы что-то было услышано, обычно я думаю "сейчас я творю" и "поэтому, пожалуйста, наблюдайте". Я хочу, чтобы меня чувствовали до кончиков пальцев.
- Это и есть отличие, ничем не отличающееся. Нууу, если самому наиобкновеннейшему Сакураю Ацуши нечего показать...
А: Пожалуйста, не смотрите на меня.
- Хахахаха.
А: Я очень хочу встать туда, куда вы указываете пальцем, правда. (там указали на угол)
- Но вы в состоянии удерживать равновесие именно потому, что вам есть, что показать. Если пытаться заглушить свои чувства, то в конце концов оказываешься опустошенным изнутри. Но в таком случае ты уже не ты, правильно? И если так себе вредить...
А: Ну, мне кажется, что если ты чем-то недоволен, то ты должен над этим поработать. Когда уже не можешь проанализировать себя. И если я дохожу до этого состояния без того, что начинаю думать о себе невесть что, мне приятно петь.
- Но таким образом вы можете выразить то, что Вы чувствуете, свои желания, свои мысли. Вы можете это делать на сцене... в отличие от Вашего детства, когда вы ограничивались фигуркой микромана.
А: Правильно. Если говорить о сцене, то двух часов достаточно. Но я человек ленивый, и это всё так бесит, что я предпочитаю об этом не думать вовсе.
- Не в этот раз *смеется*.
А: И, в конце концов, это вызывает привыкание. Всё это "мне так одиноко, ненавижу" остаётся осадком, как отравление чем-то тяжелым, а потом ты проваливаешься в пучину одиночества. Я через это проходил лет двадцать.
- Но Вы сумели всё перерасти.
А: Сумел.
- И это неоспоримо.
А: Я с этим столкнулся вместе с братом, поэтому сложно объяснить всё словами. Но в общих чертах это было похоже на ад.
- Некоторые дети просто не выдерживают. Например, выбирают совсем уж тернистый неправильный путь, или, там, пытаются с крыши прыгнуть.
А: Я думаю, тот путь был более здоровым.
- Всё так сложно. Из-за того, что Вы были таким добрым и любящим, Вы никогда не осмеливались поднять руку на отца.
А: В особенно переломные моменты я думал, что лучше уж мне исчезнуть.
- Меня очень радует то, что вы не исчезли!
А: Хахахаха.
- Замечательный вокалист всея Японии!
А: Нет, ну не такой уж замечательный. Я уверен, Вы знакомы со многими прекрасными людьми, которые лучше меня.
- Людей прекрасных, конечно, предостаточно, а вот таких вокалистов, как Вы, отнюдь. Я был бы счастлив, скажи Вы, что любите петь.
А: В конце концов, хорошо, что Толл мне отказал.
- Хахахаха. Вы страдали манией преследования, Вы были алкоголиком... Это замечательно, что вы решились на подвиги.
А: Всё благодаря Имаю на самом деле.
- Когда вы радуетесь тому, что выбрали пение?
А: Когда я рад, что решил петь? Когда мне сказали, что у меня хороший голос, я был наиболее счастлив. Рад, что пою... Ну, например, в интернете анонимность позволяет людям вести себя некрасиво. Я это ненавижу. Но в потоках этой клеветы можно набрести как и на ужасные, так и на трогательные слова. Люди, страдающие неизлечимыми болезнями, которые не теряют надежды. Всё в духе "у меня умер сын, но я люблю эту песню". Если я получаю сообщения, способные вызвать у меня слёзы, я рад, что решил петь. Когда мои песни сопутствуют драмам, при которых я не могу присутствовать лично, они дают людям надежду и помогают им что-то изменить.
- Я думаю что, когда Вы еще учились в младшей школе и терялись в мечтах, Вы и представить себе не могли, чего добьетесь. Вы счастливы, что Вы являетесь тем, кем стали?
А: Мне кажется что, не услышь я тогда 'Kamome wa Kamome' Кен Наоко, я бы до этого не дотянул. Я счастлив, что пою.
- Понимаю. Итак, последний вопрос: будь у вас "дверь всюду"(отсылка к Дораэмону?), как бы вы её использовали?
А: Никогда об этом не думал. Сейчас подумаю. Но... когда же. Существуют ограничения?
- Никаких.
А: Я вернулся бы в нынешнем виде в то время, когда отец еще был жив. Уверен, он бы очень удивился *смеется*.
- Кажется, у Вас есть что ему сказать.
А: Есть. Но я бы проиграл *смеется*.
- Хахахаха. В таком случае, лучше оставить всё так, как есть.
А: Вы правы.
- У вас нет ощущения, что вы так и не поговорили на равных?
А: У меня чувство, что мы вообще не говорили никогда. Столько лет он только пил и дебоширил, и не выдалось случая поговорить с ним по душам. Не сказать, что это неисполнимая мечта, но пофантазировать можно.
- Несомненно. Спасибо вам за всё.
А: Только не говорите, что и это показалось мрачным *смеется*.