В общем-то мрачноватый нептуновский сон Лексе удалось превратить в такой позитив последним кадром. Лекса, это чудесно!
Ян Гиллан и Смерть... Не прошло и ста лет, как я откопала эту запись и вспомнила, что очень хотела её проиллюстрировать... Жаль времени было очень мало, а потому вышло только в карандаше и без деталей. Но уж очень захотелось )))
Пишет Neptune Lonely: Обжемй, ну, что за фигня снится... -_-"
Будто бы виртуально присутствую на квартире Янища, которому ещё 35-40 лет, он, похоже, собирался устроить мини-вечеринку у себя дома, слегка прибирался... И слышит стук в дверь. Открывает... А на пороге стоит его смерть. Обычная, в балахоне и с острой косой в руке. Говорит, типа: "Всё, хана. Собирайся, твоё время вышло." И - знаете чего он... мм... нет, не испугался, а пожалел. Ян очень сильно пожалел о том, что (по сну) не продолжил себя в детях. Вообще-совсем. Видя его муки, смерть его пожалела, говорит, мол - Ты, мужик, правильно всё оценил: ничего более важного в этом мире и быть не может. Даю тебе сутки на всё про всё, а потом - крышка.
Ну, и прикиньте - Янище помчалось сломя голову делать детей. %) В последний день своей жизни, угу. Х-)
А дальше... всё было очень сумбурно и непонятно... =Ь нееет, еротищеских сценов не было, я потом проснулся. Х-))))
Ню... Последний кадр я нахально добавила самовольно... Ибо Ричи мог. Реально мог... )))))))) Надеюсь, Нептун мне это простит )))))
В гостиной было трое - я, мой глюк и новое искусственное хвойное дерево типа йолка. Из-за разноцветной гирлянды не видно, но йолка наряжена в три цвета - красный, белый и золотой. Светлого праздника всем, кто празднует.
Вообще-то сначала было: "Хочу Canon и ничего кроме Canon'а". Купился на Соню. Ну что поделать, мы сразу же, в первые минуты знакомства, очень полюбили друг друга.
День 1. Страдаю. Очень старательно страдаю. Даже матерю братьев умирающим шепотом.
День 2. Финдекано тоже страдает. Видимо из-за того, что не взял с собой ножовку по металлу. Причем, страдает он на два фронта, как над моим ложем, так и на груди своего отца.
День 3. Проснулся из-за шума, поднятого делящими мой плащ Амбарусса. Плащ я им в Лосгаре, конечно одолжил, но… Почему-то они его делили в моем шатре… Сел, рявкнул, изловил Тэльво за шкирку. Как же это неудобно иметь одну руку – Питьо увернулся!! Амбарусса удивились. Пока они удивлялись, дал им пинка из шатра и быстро лег на место, пока остальные не набежали.
читать дальшеДень 4. Продолжаю страдать. Макалаурэ пытался облегчить мои муки и целых два часа играл мне на арфе. Мои страдания были почти правдоподобны.
День 5. Хочу жрать. Да, я знаю, что после длительной голодовки нельзя есть много, но следующую миску этого бледно-лилового бульона я одену Кано на голову!!!
День 6. Страдаю тихо, стараясь не чавкать. Ночью Амбарусса притащили страдающему мне половину жаренной утки. Счастлив.
День 7. Глубоко несчастлив. Курво и Морьо целый день просидели над моим ложем, зудя про славу и величие Первого Дома. Узнал четыре новых матюка.
День 8. В лагере бардак. Макалаурэ орет, плавно переходя в хрип, Амбарусса носятся по периметру. Турко вычесывает Хуана. Бедный пес притворяется трупом. В ворота заглядывают гонцы дяди Ноло, но войти не рискуют. Уполз в шатер следовать примеру Хуана. Тихо злорадствую.
День 9. Громко злорадствую. Кано таки сорвал голос.
День 10. Страдаю. Качественно и вдохновенно. Мне было торжественно объявлено, что после гибели отца Верховным Королем нолдор должен стать я. Отвертеться не удалось. Турко – тот еще шкаф, а у меня только одна рука и сильная потеря в весе после плена. Курво и Морьо злобно бухтели о величии и славе, Кано в углу тренькал на арфе, ибо говорить почти не мог, а близнецы под шумок сожрали мой обед.
День 11. Бешусь. Венец сползает на ухо. Придумываю месть для Турко.
День 12. Страдаю. Дядя Ноло прислал список претензий. Много букв. Не осилил.
День 13. В голове почти готов план спасения себя. Решил, что хорошего – понемногу. Матюкаю братьев во весь голос. Встал с ложа, пошел командовать.
День 14. Давно мечтал сделать какую-то гадость Нолофинвэ! Пафосно иду ее делать. Братья не матюкаются, молчат в офигении.
День 15. А теперь быстро мне коня! Я сказал – БЫСТРО!!! Меня не должны догнать ни братья, ни дядя…
Господа любители Лорины Маккенитт, нужна помощь. У кого-нибудь есть эта песня? То есть, сама "Beneath a Phrygian Sky" у меня есть, но тут другая, которая "Gordian version". Она была бонус-треком на альбоме "An Ancient Muse". Нигде не могу ее найти. Если у кого-то есть - поделитесь, пожалуйста. )
Полюбовались сегодня на расписание сессии, что начинается на следующей неделе. Мерзко его содрали со стенда. Правда, как откопировали, так же мерзко вернули назад. На первый взгляд вроде предметы распределены логично, и на вторую неделю поставлены те, которые отнимают больше времени - чтобы успеть все доделать. Но вот Артамонов (тот самый, что говорил про Лед Зеппелин и Ангуса Янга)) на первой неделе... При всей моей любви к истории искусств - проштудировать конспект, содержащий весь тот поток информации, который господин Артамонов изливал на нас в течение 3-х месяцев... Страшно интересно, но все равно пугающе.
Черчу. Ну, как всегда. Заходит папенька и вкрадчиво так начинает: - У нашего связиста на работе есть схема терменвокса... Настораживаюсь. Папенька: - Давай сделаем! *______* Самое главное, что я категорически "за".
Утро после снежной бури, продлившейся около суток. Автомобилисты среди сугробов пытаются распознать свои машины, снегоочистительные машины забрасывают всех снегом, толпы дворников бодро орудуют лопатами, через сугробы по колено (а местами - по пояс) народ пробирается на работу/учебу. К дверям академии прочищены две узенькие тропки с двух сторон. Колористика, делаем контрольную. Преподавательница, пояснив задание, сидит у окошка и читает газетку, как всегда. Вдруг замечает на заднем дворе академии директора нашей программы, который бодро роет снег вокруг своего авто. Подскакивает, открывает окно и кричит: "Михаил, доброе утро! Удачной работы! *с плохо скрываемым злорадством* Я вчера тоже копала!". Какие у нас все-таки преподаватели тут - такие отжигатели. )
Сегодня я подарил свои мозги этому мужчине. Я не собирался, вообще-то, но сделал это, ибо по другому там просто было невозможно. Это полтора часа как под гипнозом, как в космосе, как вообще вне реальности.
Явление на сцену Жана Мишеля Жарра отличалось от явления туда других артистов. Не просто выход из-за кулис – и сразу к инструментам. Жан появился из конца зала, прошел через проход между рядами, освещенный ярким белым светом, и поднялся на сцену, где уже были трое других музыкантов, играющие с ним. Нет, что вы, играть он сразу не начал. Сначала французский мужчина решил поговорить. Говорил он долго, с чувством и сильным французским акцентом (вместо “Latvia” он говорил “la Lettonie”, но слова“Labvakar” (добрый вечер) и “Paldies” (спасибо) он выучил, и второе произносил особенно забавно и трогательно), представлял музыкантов, рассказывал, как рад здесь быть, о том, что за инструменты на сцене (ни одного компьютера, все оборудование аналоговое, такое, на каком и игрался изначально «Кислород») и т.д. Он был очарован тем, сколько народу пришло на концерт в такую погоду. Здесь нужно заметить, что погода для его концерта выпала особенно удивительная – снежная буря в течение всего дня. Надо видеть, что творится на дорогах. А народу – полный зал. Я не видел столько людей в «Арене Риге» ни, к примеру, на Deep Purple, ни на Scorpions. И это удивительно, мне казалось, что DP и Скорпы – более понятная и популярная музыка, чем творчество Жарра, но, наверное, это я чего-то не понимаю. Стоячих мест в этот раз не было, на том месте были выставлены рядами стулья. Логично, ведь Жарр – это не та музыка, которую слушают стоя и прыгая. И вот он начал играть “Oxygene”… и я распрощался со своим разумом. Жан выглядел колдуном за работой, когда прыгал вокруг этих всех своих синтезаторов. А «Кислород» на альбоме даже на хорошей аппаратуре не звучит так шикарно, как живьем. И этот мигающий всеми цветами и на все лады свет, этот огромный экран за музыкантами, эти подсвеченные и мигающие, переливающиеся всеми цветами радуги инструменты... Но больше всего меня впечатлило огромное зеркало, что плавно спустилось и повисло над музыкантами под наклоном, благодаря которому весь зал видел инструменты и музыкантов сверху. А еще я, наконец-то, видел и слышал живьем терменвокс. Привет Джимми Пэйджу. Меня жутко раздражают люди, которые бегут в гардероб уже тогда, когда музыканты еще не ушли со сцены, когда они вышли на поклон. Как будто таких людей силой загоняют на концерт и заставляют там сидеть, а при первой же возможности они пытаются сбежать. И вообще, если посидеть подольше и покричать, музыканты чаще всего возвращаются и играют еще что-нибудь на бис. Вот и Жарр вернулся, сыграл и еще долго и эмоционально рассказывал, как он рад и как он всех любит. Какие они эмоциональные, эти французы. И какой он очаровательный и талантливый человек.