And I'm lit up in fire

Еще из музыкального общения с папиком. Во время терзания последней работы по живописи, слушал раннего сольного Гиллана.



Папик: *прислушавшись* А кто-то здорово там "режет" на гитаре...

Чудовище: *поглощено процессом рисования* Угу...

Папик: Но явно не Блэкмор... Это ведь было до него, да?

Чудовище: Ага...

Папик: *задумчиво* Мда... А потом пришел Блэкмор и прибрал Гиллана к рукам.

Чудовище: *прыснув* Именно так и было!



music: Ian Gillan - You Let My Heart Astray

Что может заставить пятерых людей, обсуждающих серьезные вопросы по поводу практики, вдруг замолчать и восхищенно посмотреть в окно? Наверное, только снег. Снег, которого очень, очень долго не было.

Мозг в последнее время все чаще вопрошает: «Ой, а что – каникулы уже были? Да-а-а-а???». Нет, серьезно, предсессионное и сессия – это такое дело, которое воспоминания о каникулах стирает из памяти напрочь. О том, что был какой-то Новый Год – да что вы? Это сто лет назад было. Больше всего меня удручает отсутствие хоть каких-то маленьких каникул после сессии.

Но настроение совсем даже неплохое. Я бы сказал больше – сейчас оно просто чудесное благодаря братику. ^^ А еще за окном снег, золотые фонари, желтый фонарь на подоконнике...



А еще Чейс заглянул вчера в текст песни из «пурпурного» Concerto и катался по полу в истерике над фразой «sword in my hand». Нет, дорогуша, ты сам напросился на эту роль – сначала конь в клипе, теперь про меч в песне!



music: Pink Floyd - The Happiest Days Of Our Lives

Иногда перечитывать свои старые личные дневники очень полезно. Многое улыбает. На многое хочется плюнуть и растереть. Многое вызывает раздражаение и мысли о том, что я идиот и нужно было покончить со всем раньше и не мучить себя. Но и очень многое понимаешь. Например то, что смысл жизни - он есть всегда. Его не нужно искать и ломать над ним голову. Он есть. Он может состоять из мелочей, он может меняться время от времени, но он всегда будет. И ему вовсе не нужно быть чем-то глобальным, вроде любви. Нет. В мире полно других радостей и удовольствий. Нужно просто жить. О как.







music: Ian Gillan - Music In My Head

mood: мр-р...

А хорошо ведь так. И главное - эффективно. Выключить свет, включить эту песню и свернуться клубочком на мягком одеяле, слушая этот голос. И все, и никакого плохого настроения, никакой хандры, никакой тоски. Только теплое золото внутри. Хей, Муз, ты волшебник.







music: Ian Gillan Band - Child In Time

mood: warm

Ну и в продолжение темы блэкморовской музыки - повешу сюда сие творение, которое является продолжением к этому. Пока все.

Да, и я знаю, что картина с Фудзиямой в трактире в то время висеть не могла, но в нашей необычной Стране возможно все. Даже такие временные искажения, рамок мы не придерживаемся. =)



Менестрель смотрел в карту. Подняв голову, он оглянулся по сторонам, и снова уткнулся в кусок пергамента, изрисованный замысловатыми линиями и испещренный надписями, выведенными округлым почерком.

- Ты можешь это сказать. Ничего страшного, - произнесла Певица. Она сидела на камне и грела руки в рукавах своего платья. Валил крупный снег, от которого ее волосы уже давно намокли и некоторые светлые прядки прилипли к лицу, но чтобы их убрать, ей бы нужно было вынуть руки из их уютного, относительного теплого укрытия, чего ей совсем не хотелось делать.

- Мы заблудились, - изрек, наконец, Менестрель, снимая с головы шляпу и стряхивая с нее снег. Подойдя к Певице, он одел шляпу на ее голову и не смог сдержать улыбки – столь забавно она в ней выглядела.

– Так тебе будет теплее, - добавил он, снова обращаясь к карте. Повертевшись на месте и поозиравшись по сторонам, он глубоко вздохнул и сунул карту обратно запазуху. – Это бесполезно. Эта карта помогла нам сделать только одно – заблудиться!

Видно было, что он сердится. Сердится в большей степени на себя – за то, что не может найти дороги, за то, что завел свою любимую женщину в это место, за то, что ничего не может сделать.

- Эй..., - тихо позвала его девушка. Менестрель посмотрел на нее. Ее голос вырвал его из омута мрачных мыслей. Певица подошла к нему и взяла его руку в свою. – Мы выберемся отсюда.

Ее голос звучал устало, но ее взгляд был полон уверенности. Менестрель вздохнул и прижал девушку к себе, тоскливым взглядом скользя по острым заснеженным верхушкам гор. Конечно они выберутся. И не из такого выбирались.

- Пойдем, - сказал он, беря Певицу за руку. – Поищем какое-нибудь укрытие и разведем огонь. Нужно согреться, перекусить, отдохнуть и идти дальше. Куда-нибудь мы выйдем.



Он сидел в трактире, вытянув ноги под большим круглым столом, и курил тонкую, длинную трубку, задумчиво разглядывая картину на стене. Кажется, автор этого творения хотел изобразить японский вулкан Фудзияму с цветущими деревьями сакуры у подножья. Картина была старой, выцветшей, с облупившейся местами краской... А ведь в жизни там наверное так красиво... Интересно, как пахнут эти маленькие розовые цветки японской вишни?

- Э... сэр... эм...

Горец оторвался от созерцания картины и повернул голову в сторону голоса. Перед ним стоял трактирщик, переминающийся с ноги на ногу и явно пребывающий в очень нервном состоянии. Хайлендер мысленно улыбнулся.

- Сэр, вы, наверное, не помните... но...

- Сколько я тебе должен? Не только за сегодня, а вообще?

- Семь шиллингов и двадцать пенсов, сэр.

Горец пошарил в кармане и вручил трактирщику восемь шиллингов.

- Оставь остальное себе, - сказал он, осушая свою рюмку коньяка и вытряхивая трубку. Натянув плащ и подхватив свой лежавший на столе в ножнах меч, он молча поднялся и вышел из трактира. Хозяин перекрестился и вернулся на свое место, за стойку.

- Ты чего? – его приятель явно был удивлен. – Чего ты так перед ним дрожишь-то?

- Да ну его, - махнул рукой трактирщик и спрятал деньги в карман. – В прошлый раз он прибыл сюда в отвратном настроении, напился, и когда какой-то пьянчуга начал его задирать, этот чертяка чуть не разнес весь трактир. Потом вывалился во двор, с третьей попытки забрался на своего коня и уехал, распевая в темноте какую-то песню про черную ночь... Шли бы они лесом отсюда, эти хайлендеры – до чего вспыльчивый и горячий народец...

Выйдя на улицу, Горец с наслаждением вдохнул свежий, морозный воздух и двинулся к своему коню, привязанному неподалеку. Погладив блестящий бок своего верного спутника, он скормил ему таки стащенный в трактире кусок хлеба и уже взялся за седло, собираясь забраться на коня, как вдруг раздался пронзительный птичий крик. Подняв голову, Горец вгляделся в небо, затянутое серыми тучами. Наскоро отодвинув рукав плаща, он поднял руку и острые, цепкие когти сокола вцепились в толстую кожу перчатки. Птица сложила крылья.

- Что-то случилось, ведь так? – воспросительно посмотрев на сокола, Горец вздохнул. – Я так и думал. Они заблудились. И даже карта им не помогла.

Он посмотрел на виднеющиеся в далеке горы, покрытые белыми шапками снега. Взмахнув рукой, он отпустил сокола – большие крылья с шелестом развернулись и птица взмыла в небо. Ловко вскочив на коня, Горец галопом поскакал в сторону гор. Он был спокоен и собран. Вернее, так ему казалось. Он не замечал, как погоняет коня все сильнее.



Певица грустно смотрела на кружащиеся в воздухе хлопья снега. Они сидели в этой маленькой пещерке уже долгое время, а снегопад все не собирался заканчиваться, лишь усиливаясь все больше. Менестрель привычно перебирал струны лютни и смотрел на маленький костерчик – не так-то много в горах в снегопад можно найти хвороста, чтобы хватило на хороший костер.

«Сейчас бы того Англичанина сюда, из таверны...», подумала Певица, посмотрев на маленькое пламя и вспоминая, как тот парень зажигал в таверне свечу на их столике. Подняв взгляд на Менестреля, она почувствовала еще большую грусть. Да, они влипли. Но ведь они выберутся! Выберутся! Пусть только он не сидит с таким угрюмым лицом, не смотрит таким потерянным взглядом на огонь и не играет эту тихую мелодию, от которой внутри все сжимается! Поднявшись со своего места, Певица подобралась поближе к своему спутнику и устроилась рядом с ним, привычно кладя голову на его плечо.

- Это страшное место, - прошептала она. – Вернее, это страшное и восхитительное место. Ты обещал показать мне горы – и вот, я их вижу... И понимаю, что это совершенно удивительное творение природы... Величественное, гордое, сильное, прекрасное. И с трудным характером.

- Я рад, что тебе здесь нравится, - тихо ответил Менестрель, коснувшись губами светлой макушки Певицы. – Значит, все-таки что-то хорошее в этом есть.



Певица сама не заметила, как заснула. Ей снились горы – сине-серые, с острыми вершинами. Ей снились покрытые зелеными лугами подножья гор и на них стада белых, пушистых овец. Ей снились желтые тюльпаны и красные маки. Маленькие деревянные домики и белоснежная церквушка.



- Я думал, ты придешь раньше, - негромко сказал Менестрель, не желая разбудить уставшую Певицу и наблюдая за тем, как Горец бросает в костер собранный им по дороге сюда хворост. И откуда он только все знает...

- Скользко, - коротко ответил длинноволосый парень и протянул озябшие руки к огню.

В пещере было тихо. Эта тишина нарушалась лишь потрескиванием костра и шумом ветра.

- Дай мне, пожалуйста, карту, - в конце концов попросил хайлендер.

Стараясь сильно не шевелиться, Менестрель осторожно пошарил запазухой и выудил оттуда карту, протягивая ее собеседнику. Тот развернул карту, внимательно ее осмотрел и бросил в огонь.

- Я забыл указать стороны света. Поэтому ты каждый раз смотрел на карту с разной стороны.

Менестрель молча смотрел, как огонь набросился на беззащитный пергамент и поглотил его буквально за пару мгновений, превратив в пепел.

- Ты забыл сказать, что это очень в моем духе – что-то забыть, - улыбнулся Горец. Менестрель ответил ему долгим взглядом... и улыбнулся в ответ.

- Главное, чтобы ты свою голову где-нибудь ненароком не забыл. Жалко будет, голова-то красивая.

- Жаль только, что пустая, да? – Горец засмеялся.



Голоса все-таки разбудили Певицу. Открыв глаза и сонно глядя по сторонам, она остановила взгляд на хайлендере. Сначала ей показалось, что она спит. Наверное, это был сон. Но за пределами пещеры все так же выл ветер, все так же шел снег. И ей было зябко после сна на теплом плече Менестреля. Нет она не спала.

- Вы... Я... На озере... весной... – хрипло забормотала она. Знакомое чувство онемения ног вернулось. Ее спутник в черном встревоженно смотрел на нее.

- Нет, - одними губами ответил Горец. Певица ощутила, что не может отвести взгляда от его ярких голубых глаз. В тот же момент воспоминания рассеялись, а внутри вдруг поселилась небывалая легкость.

- Ох, чего только не приснится! – сладко потянулась девушка. Действительно. Ведь не было никакого озера, верно?

- Ну вот, - кивнул в сторону парня Менестрель. – Если мы отсюда и выберемся, то только благодаря ему. Лучше него эти горы не знает никто.

- Значит, нас отсюда выведут? – обрадовалась Певица и восторженно посмотрела на своих спутников.

- Да, но не раньше окончания снегопада, леди, - кивнул Горец, усаживаясь поудобнее и прислоняясь спиной к стене.

Певица вздохнула и снова села ближе к Менестрелю. Какое-то время в пещере снова царило молчание.

- А Вы..., - хайлендер кашлянул и посмотрел на них обоих. – Вы до Японии еще не добрались часом?

Менестрель и Певица переглянулись и засмеялись.

- Ты слишком хорошо о нас думаешь, - покачал головой Менестрель, снова касаясь струн лютни. – Это слишком далеко даже для нас пока. А почему ты спрашиваешь?

- Да вот..., - усмехнулся парень, тряхнув волосами. – Сегодня в трактире видел Фудзияму.

Он посмотрел на путников и окончательно развеселился, увидев их озадаченные взгляды.

- На картине, конечно! – пояснил он. – Вот она мне и вспомнилась...

Задумчиво глядя какое-то время на огонь, Певица вдруг спохватилась и хлопнула в ладоши:

- А у нас ведь есть чудесная песня! Как раз про Японию! – она с ожиданием посмотрела на Менестреля. Но тот вдруг покачал головой.

- Нет. Я не думаю, что ему будет интересно это слушать.

Певица рассеянно смотрела то на одного мужчину, то на на другого.

- Ну почему же? - улыбнулся Горец. – Мне интересно. Или ты стесняешься при мне играть?

Менестрель хмыкнул и заиграл. Пожалуй, такого от него хайлендер еще не слышал - такой чарующей восточной мелодии, при которой стоит только закрыть глаза и сразу увидеть розовые облака цветущих деревьев, почти ощутить их запах, увидеть образ заснеженного вулкана и низких длинных домов с причудливо выгнутыми крышами... Голос Певицы вкрался в его сознание белой кошечкой, словно ласкающейся к нему и тихо мурлыкающей.

- When the sun sets over cherry blossom skies

And the twilight fills the air

You can see the snow on the mountaintops

Through the veil of old Japan…

On an island lead by all the ancient ways

Just a million miles from here

And yet it seems like only yesterday

That her song rang out so clear...



Песня уже давно закончилась, но Горец не отводил застывшего взгляда от огня и не шевелился. Музыка и голос продолжали плыть сквозь него, окутывая его душу и проникая глубоко в сердце, которое, казалось, само замирало от вохищения.

Певица тихонько кашлянула. Вскинув голову, парень посмотрел на них обоих. В его взгляде читалось изумление.

- Вы волшебники, - наконец произнес он.

- Ну вот, а я только хотел сказать, что наверное ему не понравилось! – ухмыльнулся Менестрель и отложил лютню.



Когда они вышли к долине, начинало смеркаться. Горы темным, мощным кольцом окружали покрытую снегом долину, в которой то тут, то там светились маленькие огоньки.

- Вот, видите? – Горец показал вниз. – Это маленькая деревня, поселение моего клана. Спуститесь туда вниз и там заночуете.

Певица потерла окоченевшие руки друг о друга и снова спрятала их в рукава платья.

- А это правда, что...

- ...что все горцы – вспыльчивый и воинственный народ? – угадал ее мысли хайлендер. – Правда. А еще правда, что при всем этом они очень гостеприимны и добродушны. Вас встретят с радостью. Утром они дадут вам проводника и он отведет вас в город – до него осталось недалеко. Я вас дальше вести не могу. Будьте здоровы и берегите себя!

Хлопнув по плечу Менестреля и улыбнувшись Певице, Горец развернулся и пошел прочь. Путники удивленно посмотрели ему вслед.

- Жди меня здесь, я сейчас, - быстро сказал Певице Менестрель и побежал догонять их бывшего проводника. – Стой! Стой, я кому сказал!

Горец обернулся и внимательно посмотрел на лютниста. Вот такого его взгляда Менестрель точно не любил – когда он смотрел испытывающе, даже с вызывом...

- Чего ты хочешь?

- Почему ты не пойдешь с нами? Это ведь деревня твоего клана.

- Мне нужно вернуться за конем, я оставил его у фермера, чей дом у подножья гор с той стороны.

- Дело только в коне? Лжешь. Я вижу, что лжешь.

Хайлендер закатил глаза и тяжело вздохнул.

- Я ушел из клана. Все. Теперь я могу идти? Спасибо. Удачи.

Развернувшись, он снова быстро пошел прочь, но Менестрель нагнал его и схватил за руку.

- Послушай, я же знаю, когда ты лжешь. Слишком хорошо твои повадки знаю.

- Отпусти меня.

Менестрель и не думал этого делать. Они стояли и молча смотрели друг на друга.

- Меня выдворили из этого клана. Еще тогда. За то, что я слушал твою музыку, за то, что писал для нее стихи, за то, что пел в группе бродячих музыкантов. Тогда мне было все равно, в клане я или нет. Твое волшебство мне дорого стоило. Но ты знаешь, я не жалею об этом. Нисколько. Ты только не говори им..., - Горец кивнул в сторону домов внизу. – Не говори им, кто ты, и не говори, что ты меня знаешь. А теперь иди. Девушка совсем замерзла.

Менестрель выпустил руку парня. Улыбнувшись, тот развернулся и скрылся в сгущающихся сумерках. Постояв немного, Менестрель вернулся к Певице. Взяв ее за руку, он осторожно начал спускаться вниз, в долину, ведя за собой свою спутницу.

А из-за гор выплывала большая, белая луна...







music: Blackmore's Night - Benzai-Ten

Пока ничего более умного и содержательного я написать не могу. А поскольку у меня почти все в двух экземплярах (на память и для полноты картины, так сказать-с), пусть и это будет тут. А еще там где-то я видел очепятку, но не могу ее найти...



Пошел снег. Кажется, в этом году зима собралась прийти раньше, еще в ноябре, предупреждая о своем приходе замершими по утрам лужами, инеем на траве и деревьях и холодным северным ветром. Белые, мягкие хлопья кружились в воздухе, падали на булыжник, которым были вымощены улицы этого городка, и тут же таяли.

Певица дышала на окоченевшие руки и еще сильнее куталась в плащ, ежась все сильнее от каждого порыва ветра.

- Мы уже пришли..., - пробормотал Менестрель, шмыгая носом. Кажется, даже его догнала простуда в эти сырые, промозглые дни поздней осени.

Певица подняла голову и посмотрела на качающуюся на ветру деревянную вывеску над дверями. В сумраке позднего вечера она не могла разглядеть надпись на ней.

- Что это за место?

- Это таверна. Слышишь, как там шумно? – Менестрель кивнул на дверь. – Ее содержат мои друзья. Там мы точно сможем обогреться, перекусить, а может даже заработать немного денег, если там сегодня собралась понимающая музыку публика.

Он отворил дверь, пропуская свою спутницу вперед, и вошел следом сам. Внутри было людно и душно, в воздухе носились самые различные запахи, а какой-то парень в углу мучал скрипку. Именно мучал, ибо назвать это игрой на скрипке было нельзя никоим образом.

- Святая Мадонна, ты только погляди, кто к нам забрел! – раздался чей-то радостный возглас. Из-за стойки выбрался невысокий парень и кинулся к пришедшим путникам. У него была смуглая кожа, карие глаза, темные волосы длиной до плеч и истинно южный профиль. – Где же ты пропадал столько месяцев? Мы уже начали думать, что что-то случилось! Мог бы хоть весточку нам прислать какую!

Говорил он бегло, активно жестикулируя и бросаясь обниматься то к Менестрелю, то к Певице.

- Я тоже рад тебя видеть, дружище, - Менестрель сохранял свойственное ему спокойствие и сдержанно улыбался, хотя было заметно, что он очень рад этой встрече. – К сожалению, наш путь долгое время был далек от этих мест, но чертовски приятно вернуться сюда снова!

- Зато смотри, смотри, с кем он пришел! Леди, вы, наверное, прямиком из рая к нам, да?

Певица обернулась на другой мужской голос – высокий и звонкий, и увидела второго хозяина таверны (а она сразу догадалась, что это именно он), обладателя длинной, пушистой шевелюры, больших карих глаз и совершенно забавного курносого носа. Ловко лавируя между столов с подносом, уставленным пивными кружками, над головой, он приблизился к гостям и, всучив поднос своему приятелю, поцеловал холодную руку Певицы и пожал руку Менестрелю.

- Нет, ну правда, где ты ее нашел? – спросил он, очарованно оглядывая девушку.

- Места знать надо! – с гордостью изрек Менестрель, обнимая свою даму за плечи. Они засмеялись, а Певица вдруг подумала, что это правда очень теплое и уютное место с очень дружелюбной атмосферой. Уходить отсюда совершенно не хотелось.

- Ну, идем! – махнул рукой в сторону свободного столика первый парень. – Сейчас принесем вам чего-нибудь согреться, а потом и ужин!

Тут он он бросил суровый взгляд на горе-скрипача в углу.

- Эй, ты! Или ты прекращаешь мучать инструмент и лишать музыкального слуха моего друга, или катись в другое место! О, святая Мадонна, за что мне достаются такие посетители!...



Большая глиняная кружка с глинтвейном приятно согревала руки. Тело, казалось, оттаяло и размякло, внутри было тепло.

От Менестреля Певица узнала, что его друзья – музыканты, и таверна была открыта как раз на вырученные от музыки деньги. Первый из них – итальянец по происхождению. Когда-то они с Менестрелем вместе сочиняли песни... Второй – родом из Англии, тоже бывший спутник Менестреля, когда они скитались по свету с группой музыкантов.

- Сколько у тебя еще друзей повсему миру? Сколько тайн ты еще в себе хранишь? – спросила Певица, улыбаясь.

- Много, - он сделал глоток горячего напитка. – Но это не значит, что я расскажу тебе все и сразу.

Его взгляд был добродушным и даже игривым, и девушка не удержалась, чтобы не засмеяться.

- Что ж, так будет еще интереснее!

- А вот и ваш ужин, дорогие, и только попробуйте потом сказать, что было невкусно – мы вас сюда больше никогда не пустим! – перед ними возник один из хозяев таверны, Англичанин. Расставив на столе тарелки, он взял в руку затухшую свечу и дунул на нее – пламя с тихим треском вспыхнуло снова. Певица изумленно открыла рот, но не успела ничего сказать – поставив свечу на стол и пожелав гостям приятного аппетита, Англичанин изчез среди множества столиков. Она перевела удивленный взгляд на Менестреля.

- Элементарное волшебство, - невозмутимо ответил тот, с удовольствием принимаясь за еду.



Ловкие пальцы Менестреля перебирали тонкие струны лютни. Они сидели у самого камина, и Певица задумчиво смотрела на огонь. После ужина к ней пришли полный покой и расслабление.

- Куда мы пойдем дальше? – спросила она, не отводя глаз от ярких языков пламени.

- Не знаю, - задумчиво пробормотал Менестрель, настраивая инструмент получше. – Думаю, двинемся на восток, пройдем через лес, переберемся через реку и выйдем к другому городу.

- А почему не на север? Говорят, там, за горами, есть большой, красивый город...

- Я не знаю той местности.

- Разве это когда-нибудь было важно? – удивилась Певица, переводя взгляд на собеседника.

- Сейчас это важно. Слишком холодно, чтобы совершать такие рискованные путешествия – мы можем заблудиться, остаться без еды и питьевой воды и замерзнуть.

Певица вздохнула, но спорить с Менестрелем не стала. В конце концов, это действительно могло плохо для них кончиться.

- Эй, вы чего приуныли? – Итальянец плюхнулся на свободный стул рядом со столом своих друзей и озадаченно посмотрел на их лица. – Ну нет, не говорите мне, что у нас тут скучно! Хотя сегодня здесь спокойно... Вот вчера здесь завязалась такая драчка – еле растащили! Это стоило нам двух поломанных столов и одного стула! Святая Мадонна!

Он засмеялся и похлопал Менестреля по плечу.

- Что ты там завел на своем струнном инструменте такое заунывное? Давай лучше что-нибудь веселое, бодрое... К примеру «Улицу грез»! Ты ее помнишь? Ведь помнишь! – он повернулся к Певице и похлопал ее по руке. – И вы, я уверен, ее знаете, поэтому будет здорово, если мы ее споем вместе!

Тронув струны лютни, Менестрель начал играть – волшебная, чудесная мелодия поплыла в воздухе, заполнила помещение, заставив шумных посетителей замолчать и заслушаться ей, окутала всех своими чарами. Голос итальянского певца звучал глубоко, чувственно, завораживающе:

- I heard the sound of voices in the night

Spellbound there was someone calling

I looked around no one was in sight

Pulled down I just kept on falling...

Голос Певицы зазвенел маленьким колокольчиком, мелодично, легко и ласково:

- I’ve seen this place before

You were standing by my side

I’ve seen your face before tonight

Maybe I just see what I want it to be

I know its a mystery...

Менестрель не удержался и заулыбался, когда их голоса зазвучали вместе – слаженно, так, словно самой природой была задумана эта песня, которую они должны спеть вместе, дуэтом...

- Do you remember me on a street of dreams

Running through my memory

On the street of dreams...

Таверна внимала песне, словно заколдованная. Никто не шевелился, не нарушал молчания и не отводил взглядов от волшебного трио у камина. Только Англичанин стоял, оперевшись на стойку и подперевев щеки руками, и улыбался, постукивая о пол носком сапога в такт музыке.

Когда песня закончилась, в первые секунды кругом царила тишина. Менестрель выпрямился и сделал глоток глинтвейна. Таверна взорвалась апплодисментами и восторженными криками спеть и сыграть еще.

- Кажется, у вас сегодня есть хорошая возможность заработать, – засмеялся Итальянец, поднимаясь со стула и исчезая на кухне.



Певица устроила голову на плече Менестреля и что-то тихо и невнятно пробормотала во сне. Они ночевали в комнате, отведенной им радушными хозяевами, на втором этаже таверны. Сон Менестреля никогда не бывал крепким и глубоким. Сквозь эту дрему ему слышался стук копыт во дворе, лошадиное ржание, звуки открываемых дверей и голоса внизу, на первом этаже. Знакомые голоса. И один из них – знакомый до боли. Менестрель открыл глаза. Он мог бы встать и пойти вниз, но не хотел разбудить Певицу. Да и к тому же... Действительно ли ему стоит идти вниз?... Действительно ли ему хочется идти вниз?...



Улицы города были высушены утренним солнцем. Ясное небо не предвещало ни дождя, ни снегопада, что, несомненно, радовало путников.

Когда Певица спустилась вниз, Менестрель уже был там.

- Ты с ума сошел. Этой провизии нам на три месяца хватит! – он смотрел на свою ставшую в три раза больше и круглее сумку.

- Вот и чудесненько! – невозмутимо парировал Итальянец, раскладывая столовые приборы по отведенным специально для них ящичкам. – Святая Мадонна! Как же ты любишь спорить, друг мой!

Менестрель хотел было что-то на это возразить, но передумал и, махнув рукой, повесил на себя тяжелую сумку.

Англичанин расставлял стулья на места и подметал пол. Увидев Певицу, он засиял обрадованной улыбкой.

- А, вот и вы, леди! Доброе утро! Как вам спалось?

- Чудесно, спасибо! – улыбнулась в ответ девушка и подошла к Менестрелю. – О, кто-то будет хорошо кушать в ближайшие месяц-другой!

Все засмеялись, на что Менестрель лишь хмыкнул и водрузил себе за плечи еще и лютню.

- Кстати..., - Итальянец открыл ящик и вытащил оттуда какой-то сверток пергамента. – Вот. Твой... м-м... друг... тебе вчера это оставил.

- Какой друг? – удивился Менестрель. Итальянец выразительно посмотрел на него и ничего не ответил.

Менестрель развернул сверток.

- Карта северного района... Со всеми пометками, даже подписями его рукой... Так он все-таки был здесь этой ночью, да? Ведь был?

Итальянский музыкант продолжал заниматься своим делом, не поднимая глаз на Менестреля.

- Он сказал, что тебе она нужнее. Привез мне долг, оставил карту, потом сел на своего белого коня и ускакал. Святая Мадонна, как это пафосно – белый конь! – фыркнул он. – И как это ненормально – при жизни обладать своим же призраком, да еще на каком-то озере!

Менестрель какое-то время задумчиво смотрел на карту, после чего свернул ее и сунул запазуху.

- Кажется, у нас появился ангел-хранитель, - он усмехнулся. – Очень специфический, надо сказать.

Повернувшись к Певице, он позвал ее.

- Нам пора! Идем... Я покажу тебе и горы, и северный город.

- Правда? – глаза девушки радостно засияли и она обняла Менестреля. – Но ты уверен, что мы дойдем?

- Теперь - уверен.

Он улыбнулся и пожал руки обоим парням. Поблагодарив хозяев за все и тепло с ними попрощавшись, путники вышли и отправились в путь, на север, к гордым и прекрасным горам...



- А ты в ангелов-хранителей веришь? – задумчиво спросил Англичанин, снова берясь за метлу.

- Верю. Но еще больше – в фей, - улыбнулся Итальянец.

- Правда? Правда-правда? – обрадовался его друг.

- Правда-правда. А теперь-ка возьми и "отфейячь" этот мусор на улицу, нам скоро открываться.



__________________

Под вторым хозяином таверны, если кто не узнал, подразумевался Гленн. Который Хьюз. И который у меня по воле случая в феях ходит. Ну а первого вы все же должны знать, да, "The Village Lanterne" ведь слышали... =)







music: Rainbow - Street Of Dreams

mood: не спать, не спать! "Фейячить" надо!

На меня снизошло. Оно снисходило долго, не один месяц - какими-то обрывками образов, видений, фраз... А сегодня ночью вдруг сложилось в одну единую мозайку, поэтому я записывал очень быстро - можно сказать, под диктовку внутреннего голоса.



Меня сейчас могут обвинить в зацикленности на одной личности, но это неправда - я зациклен на двух личностях! Шутка.Весенний лес был наполнен ароматами трав и цветов, запахом хвои и бойким пением птиц. По широкой тропинке шли двое. Он был одет в черные штаны и черную, свободую рубашку, на его голове красовалась шляпа с пером, за спиной висела лютня, а на другом ремне через плечо болталась сумка. Опираясь на посох, он поднялся на пригорок и протянул руку следующей за ним светловолосой девушке в фиолетовом платье и оранжевой накидке на плечах.

- Как думаешь, как скоро мы дойдем до города? – спросила Певица. Они шли уже не первый день, она очень устала от дороги, но ни разу не пожаловалась на это своему спутнику.

- Если не будем долго задерживаться, думаю, сегодня вечером мы будем уже там, - ответил Менестрель, посмотрев на ясное небо, после чего они снова двинулись дальше.

Лес скоро закончился, старые, вековые деревья расступились и они увидели раскинувшуюся перед ними сочно зеленую долину, залитую солнцем. В ярко-голубом небе носились птицы, кругом стояла полная тишина и безмятежность. С тем же покоем в середине долины поблескивало озеро, словно маня к себе и предлогая передохнуть у его чистой воды.

- Идем? – с улыбкой спросила девушка, вопросительно заглядывая в глаза мужчины. – Иде-е-ем... Нам все равно надо хоть немного отдохнуть!

- Мы уже почти пришли, - привычно проворчал Менестрель, хотя он был полностью согласен с тем, что им требовался отдых. В конце концов, до города все равно уже рукой подать.

Они спустились в долину. Подойдя к воде, Певица с небывалым наслаждением погрузила руки в прохладную, прозрачную у берега воду. Это было воистину райское место. Хотелось лечь в эту зеленую, мягкую траву, смотреть в это чистое, чистое небо и вдыхать этот свежий воздух, чувствуя, как легкий ветерок ласково перебирает твои волосы, щекочет щеки, поигрывает с одеждой...

Положив на землю лютню и сумку, Менестрель размял спину и, слегка прищурившись, посмотрел на озеро. Оно было спокойно, по его поверхности бежала лишь легкая рябь. Оно внушало доверие, околдовывало, сверкало мелкими бликами в лучах солнца. Может быть, именно эта его приветливость и не нравилась Менестрелю, казалась фальшивой. Он слишком хорошо знал это место.

- Я пойду схожу за хворостом, разведем небольшой костерчик, кое-что приготовим, - наконец нарушил тишину он.

- Ты собираешь ловить тут рыбу и жарить? – повернула голову в его сторону Певица. Мужчина в черном вскинул брови.

- Ты видишь тут рыбу?

- А ты думаешь, что ее тут нет?

- Я в этом уверен.

- Откуда?

Он не ответил, а лишь развернулся и пошел снова к лесу. Девушка пожала плечами и улыбнулась своему отражению к воде. Она уже привыкла к подобному и не обижалась на своего спутника жизни. Чаще он бывал с ней мил и обходителен, но иногда что-то его переклинивало. Впрочем, это бывало крайне редко.

Усевшись на камень, Певица закрыла глаза и подставила лицо весеннему солнцу. Это место умиротворяло ее и навевало вдохновение – она начала тихо петь знакомую, старую песню, которую ей как-то предложил спеть Менестрель... С тех пор они ее играли.

- Sweet child in time you'll see the line

The line that's drawn between the good and the bad…

See the blind man shooting at the world

Bullets flying taking toll…

If you've been bad, Lord I bet you have

And you've not been hit by flying lead

You'd better close your eyes and bow your head

And wait for…

Она не успела допеть. Внезапный мощный порыв ветра налетел на нее, растрепав волосы и сорвав с ее плеч тонкую накидку, которая ярким оранжевым пламенем взвилась над водой. Спохватившись, девушка начала наскоро подбирать полы длинного платья, готовясь войти в воду прямо в обуви, чтобы достать свою накидку, но не успела – чья-то рука успела ловко перехватить ткань прежде, чем та успела коснуться воды и намокнуть. Певица подняла взгляд вверх и вздрогнула. Перед ней, по щиколотку в воде, стоял парень. Казалось бы, что в этом такого необычного? Но что-то в нем было... другое. То, чего нет в обычных людях. И она готова была поклясться, что где-то его видела раньше. Но не могла вспомнить, где...

- О чем ты сейчас пела? – его голос был тихим, едва различимым в шуме ветра, внезапно ставшего очень сильным. Ветер трепал его волнистые, длинные, русые волосы, одежду цвета неба... Его глаза... глаза были такого же цвета. В них жило небо. Певица почувствовала, что у нее отнимаются ноги и она почти не может дышать.

- О... о дите во времени..., - выдавила она из себя хриплым голосом. Его взгляд не поменялся. Она не могла понять, что она в нем видит – хорошее или плохое? Положительные эмоции или отрицательные? Ничего. Он просто внимательно смотрел на нее.

- Ты поешь о войне. Эта песня – о войне.

Воцарилось молчание. Они просто смотрели друг на друга. Ветер выл в ушах девушки.

- Ты очень тонко чувствующая и эмоциональная певица. Ты умеешь проникновенно спеть о Призраке Розы. Заставить своим голосом поверить в чудеса, которые случаются Раз В Миллион Лет. Вызвать печаль повествованием о Ветряных Мельницах. Дать понять, что конец неизбежен и что Второго Шанса Не Будет. Так спой же о Дите Во Времени по-другому! Спой!

Певица не дышала. Кажется, она даже не замечала того, что не дышит. Он улыбнулся. Он улыбнулся и она почувствовала, как оцепенение спадает, отпускает ее. Парень протянул ей ее ярко-оранжевую накидку. Подняв руку и взяв свою вещь, девушка хотела что-то было спросить, но вдруг сзади раздался треск. Резко обернувшись, она увидела, что из кустов выполз Менестрель с охапкой хвороста. Чертыхнувшись, он стряхнул листья со своих волос и двинулся к своей спутнице.

- Ты вернулся! А мы тут..., – Певица повернулась к парню, но вдруг увидела, что перед ней никого нет. Лишь солнце поблескивает на легких волнах. Девушка в изумлении огляделась по сторонам. Куда же он делся? Не мог же он просто так исчезнуть? Она беспомощно посмотрела на Менестреля, потом снова на озеро... Или... мог?

- Что-то случилось? – спросил мужчина в черном, с удивлением глядя на Певицу.

- Нет..., - едва слышно пробормотала она.

- Ты уверена? Ты выглядишь бледной...

- Нет-нет, все в порядке... Наверное, я просто устала, - поднявшись, она с улыбкой подошла к Менестрелю и уткнулась лбом в его плечо.



...Костер догорал. Трапеза была окончена, Певица и Менестрель лежали в высокой траве и смотрели в небо, которое начинало понемногу затягиваться облаками. Наконец, девушка молча поднялась, взяла лютню и протянула ее Менестрелю. Он вопросительно посмотрел на нее.

- Помнишь ту песню, что мы играли недавно? Про Дитя... Я хочу ее спеть.

Менестрель некоторое время немигающим, серьезным взглядом смотрел на Певицу, но спорить не стал – приняв сидячее положение, он поднастроил инструмент и начал играть. Когда его дама начала петь, он поднял на ее взгляд, в котором едва читалось легкое удивление. Что-то поменялось.

- Ты спела ее иначе, - сказал он, когда песня кончилась.

- Это плохо? – спросила она, с улыбкой глядя на Менестреля.

- Нет..., - он перевел взгляд на озеро и какое-то время молча смотрел на него. – Нет. Это замечательно.

- Правда, я очень тонко чувствующая и эмоциональная певица? – с шутливым кокетством захлопала ресницами девушка.

Менестрель рассмеялся.

- Правда и еще какая! А теперь – идем! Тушим костер и отправляемся в путь, иначе точно до темноты не успеем.

Когда все было закончено, они поднялись на высокий холм и обернулись, решив бросить последний взгляд на это чудесное, волшебное место. Постояв немного, Певица медленно пошла дальше. Менестрель задержался.

- «Тонко чувствующая и эмоциональная певица...», - тихо хмыкнул он. – Подхалим.

Усмехнувшись и покачав головой, он развернулся и быстрым шагом отправился догонять свою прекрасную леди. Словно в ответ на его слова озеро тихо зашумело. Казалось, оно захихикало.







music: Air Jazz Quartet - Jazz Tribute To Deep Purple - Child In Time

mood: creative

Рисую. Рядом сидит папик, слушаем "Concerto". Действие второе.



Чейс: А тут у них уже Гиллан...

Папик: *слушал, слушал* Лучше бы он не пел.

Чейс: *округлив глаза* Почему?!

Папик: Он весь оркестр перекрывает, никого не слышно!



music: Deep Purple "Concerto For The Group & Orchestra"

mood:

Ознакомился с одним любопытным тестом на определение профессии, добытым в дебрях дайри. Приятно знать, что тест со мной согласен.



848 Архитектор, дизайнер по интерьеру

845 Писатель-прозаик

835 Художник, скульптор

825 Писатель-поэт

814 Сценарист

813 Музыкант

803 Декоратор-дизайнер

800 Фотограф, видеооператор

797 Дирижер

797 Флорист (декоратор-цветовод)



ОписаниеВы оказываете предпочтения творческим профессиям, требующим от человека развитого воображения, творческого мышления, возможности видеть нестандартные решения и воплощать их в жизнь. Такие профессии привлекательны людям тем, что позволяют проявить свою индивидуальность, реализовывать собственные смелые планы и замыслы. Представители творческих профессий часто пользуются популярностью в обществе. В отличие от других профессиональных сообществ, в творческих профессиях приветствуется эпатаж, смелые решения, шокирующие публику. Однако, чтобы преуспеть в подобных профессиях, человек должен обладать особыми способностями (например, абсолютным слухом или умением различать тончайшие оттенки цветов).

Скорее всего, Вам нравится работать индивидуально или в небольшом коллективе единомышленников, где каждый может положиться друг на друга. В таких профессиях Вы можете самостоятельно отвечать за проделанную Вами работу, рассчитывая только свои силы и время. Работая в небольшой команде единомышленников, у Вас есть возможность легко договориться с коллегами по спорным вопросам. Однако в таких профессиях существует вероятность того, что человек замкнется, и общение с незнакомыми людьми будет вызывать трудности.

В работе для Вас важнее всего саморазвитие, продвижение своей области науки или практики, получения материальных, то есть конкретный результат, полезный для Вас. Такие профессии дадут Вам возможность построить хорошую карьеру, реализовать свои интересы и склонности, обеспечить жизнь себе и своим близким, руководствуясь соображениями своей личной пользы.

Вас привлекает работа на грани искусства и ремесла. В таких профессиях восприятие тонких оттенков и нюансов объектов, воображение важнее, чем строгое логическое мышление. Основную информацию, на которой строится работа, представители этих профессий получают от органов чувств. Но для овладения такими профессиями Вам могут потребовать некоторые специальные способности, заложенные от природы.

Вы предпочитаете те профессии, в которых от Вас не потребуется сталкиваться с нелицеприятными сторонами действительности. Социолог, библиотекарь, историк могут позволить себе испугаться вида крови или растеряться, если на их глазах человек упал в обморок. Профессии этой группы дадут Вам возможность удовлетворить свою естественную потребность в безопасности.



music: Blackmore's Night - Good King Wenceslas

music: hide - ever free